Alexander
Administrator
Команда форума
Помогли тебе - помоги другим!
- #1
Светлана Орловская, брокер компании NinjaTrader Brokerage переводит полезные материалы для трейдеров и публикует в своем Живом Журнале.
///
отрывок из книги, переведен мною, достаточно вольно, после разговора о форсмажорах на бирже в комментах к предыдущим постам.
«Еще до того, как я официально вступила на фьючерсную торговую площадку, мне рассказали поучительную историю о молодой женщине-трейдере, которую я буду называть Энн МакКензи. На мой вопрос о ее настоящем имени, ветеран трейдинга, поделившийся со мной этой историей, поморщился: " Я бы не хотел его называть, да и не найдешь ты про нее ничего и никогда", подчеркнув, "никогда". Конечно же, я не удержалась со своим “почему”, на что он снова поморщился. Будучи "другом друга", и человеком, с которым мы только что познакомились, он вообще мог бы дальше ничего не рассказывать, но в ответ он поставил ультиматум: " я расскажу тебе эту историю, если ты пообещаешь больше ничего не спрашивать". Пришлось пообещать.
Дело было в конце 80х, и Энн жила буквально в двух шагах от моей квартиры, в сплетении кондоминимумов под названием Сэндбург Вилладж. Дом ее, как и многие в центре Чикаго, был башней с десятками этажей, консьержем, бассейном, и так многими желанным видом на озеро Мичиган. Чуточку юговосточнее горизонт украшала пронизанная черными балками глыба Хэнкока, констрастирушая на фоне светлого мрамора Уотер Тауер. Взгляд на юг упирался в Башню Сиерз- самую высокую в стране, и целый ряд замечательных небоскребов, наряду с самой большой и занятой фьючерсной площадкой в мире-Чикагской Товарной Биржей, где работала МакКензи.
Я могу представить ее, стоящую ветренной ночью последнем этаже Сэндбурга, названного так в честь Чикагского писателя Карла Сэндбурга, ставшего известным книгой "В безудержном экстазе". Я представляю, как в ушах ее продолжали звенеть крики и бурление прошедшего дня, и внутри все по прежнему сжималось от страха и эмоций пережитой сессии, где она, одна из немногих женщин на бирже, пыталась играть в супер опасную игру. МакКензи, как и мне, было чуть больше 30-ти. В гараже внизу стоял ее новенький Порш, оплаченный удачной сделкой. Из окон ее кондо простирался Мичиган. Она зарабатывала деньги, стоя плечом к плечу к мужчинам, терпя их ухмылки и подначивания. Она заработала их уважение ровно настолько, чтобы они, наконец, начали с ней здороваться, пусть даже кивком, небрежно брошенным по пути в самый центр "ямы". МакКензи еще не была допущена в этот центр, но уже вкусила запретный плод успеха, и вкус этот был пьянящим.
И вот, понедельник, 19 октября 1987 года. Бегущая лента котировок. Цены начинают падать. Первые пару минут это всего лишь легкое скольжение,как на льду, когда ты, чуть подскользнувшись, удержал равновесие и остался на ногах. МакКензи наблюдала, как испарились ее $5000 и подумала: "Денек будет тот еще". Через минуту, $5000 превратились в $20000, и плохой день мгновенно стал плохим месяцем. Но все это было только началом.
Цена падала камнем. Крики трейдеров с котировками стали сливаться в душераздирающий поток воплей. Воцарилась паника- комната, набитая сотнями мужчин и женщинами,которых можно пересчитать на пальцах, в полной истерике. Сначала уходит в небытие роскошь- тот новенький кабриолет BMW, который ты давно присматривал на дилерской, и тот лыжный домик буковкой А в Аспене. Через несколько минут- летящих как секунды- Dow сверкает новыми низинами : минус 100, минус 200, вниз, вниз, вниз... Начинается полный хаос, где, как на войне, каждый сам за себя, карабкаясь на спины соседей, толчками и пинками, пытается пробить свой ордер, изрыгая ругательства. Правил больше нет. Все взгляды прикованы, в полнейшем неверии, к электронному табло квотирования, где номера сменяются с ослепительной скоростью. Обычно в их тиканье есть определенный ритм; сейчас, в режиме свободного падения, электроника не поспевает за самой последней сделкой.
Теперь потерян уже не только отпуск в Париже, ты потерял вторую машину в твоем гараже- тик- и пенсионные сбережения- тик- и то, что отложено на образование ребенку- тик- и твоя последняя машина- тик- и твой дом. Все это утекает меж пальцев; еще пять минут назад ты пытался улучшить ситуацию и отыграться, сейчас ты просто хочешь выйти. Но не тут то было.
Рядом с тобой сороколетний мужчина, отец двоих детей, рвет на себе волосы. Опытный трейдер, он 10 лет назад купил себе биржевое кресло за $700000, и, как многие, давал его в залог под торги. В считанные секунды стоимость кресла, как и все, что было сверху, испарилось бесследно, теперь он банкрот, он должен бирже, и потерял право на ней торговать. Все это менее чем за минуту. Он сползает на ступени "ямы", роняет голову на колени, и бессильно всхлипывает. По другую сторону еще один трейдер, белея, в отчаянии тянет себя за галстук к потолку. Прямо перед тобой заносчивого и успешного новичка только что вырвало на его шикарные шестисот-долларовые Bruno Magli. Как и все остальные, он пытался сбросить все, что у него было на рынке, но когда все скидывают и никто не покупает, это дохлый номер - спред между бидом и аском не просто широкий, его нет. Люди теряют все свои деньги в одной сделке исключительно потому, что оказались в это время и в этом месте, как на пути летящего на полной скорости поезда.
И как-то становится уже сложно вспомнить дни, когда заработать деньги на рынке было раз плюнуть. Одна сделка- бум!- три тысячи- за полминуты. Пять тысяч! Десять, тридцать! Точно с такой же легкостью сейчас эти деньги потеряны, ушли, как песок сквозь пальцы. Вроде был полный кулак, а секунду спустя все развеяно ветром.
Ты не понимал одного: потерять все, что ты заработал, гораздо хуже, чем никогда ничего не иметь.
Новости пестрят заголовками- крушение, коллапс, массовое убийство. Каждая газета поместит на первой странице фото стандартного трейдера- 30-ти летнего светлокожего мужчины- поверженного в ярость, ужас, отчаяние, слезы. Сам день получит нарицательное имя Черного Понедельника, и запишется в книгах как день, когда в одном гигантском падении испарился 1 триллион долларов.
Энн мало волновало, что чувствуют другие трейдеры. Зацикленность на себе - часть профессии, как и жадность. Вот и теперь она думала только о себе и деньгах.
В трейдинге все крутится вокруг зарабатывания денег. Насколько ты хорош, как трейдер, не определяется решенной проблемой или завершенным проектом, нет премий, повышений по службе, взаимопомощи. То, насколько ты хорош, показывают только заработанные деньги. Деньги- мерило твоей значимости.
Этих самых денег у Энн не просто не было; она, как тысячи других трейдеров, получила маржин колл. Как будто ты перебрал на кредитной карте- появляются безликие, безымянные люди, у которых сейчас все козыри, и говорят, что то, что тебе казалось твоим, на самом деле уже принадлежит им. Для фьючесного трейдера эта безликая всесильная фигура- клиринговая компания. Лучший друг, когда тебе нужна поддержка в торгах, худший враг, когда ты ей должен. Вот и сейчас, на ее клиринговом счету появилась красная пометка: она должна деньги.
«Добрый день, Мисс МакКэнзи, у Вас маржин колл на $80000. Вам необходимо отправить эти деньги в течение 48 часов, или мы будем вынуждены ликвидировать Ваши позиции. Вы будет ответственны за образовавшийся в результате дефицит. Спасибо»
Следущий звонок был менее дружелюбен. «Мисс МакКензи, сейчас Ваш маржин колл составляет 1 миллион долларов. Вам немедленно необходимо переправить эти деньги, или нам придется перейти к активным действиям.» В тот октябрьский денек расслабляться клирингам было некогда. Некоторым из них приходилось посылать своих представителей непосредственно в «яму», что бы вытащить из нее проигравшегося в дым трейдера. Трейдеры эти, с ментальностью азартного игрока, цеплялись за последнюю соломинку: «Если я буду играть дальше, все образуется, я верну себе хоть что-то, хоть немного!» Но клиринговые компании знают лучше, и они не без неприязни принимали на себя обязанность реанимации этих еще теплых трупов, которые вот вот добили бы себя сами.
Для Мак Кензи, третий звонок оказался решающим. «Мы воспользовались нашим правом увеличить маржевые требования. Теперь Ваш маржин колл составляет 3 миллиона долларов» Три миллиона? В отличие от других трейдеров, у Энн таких денег отродясь не было, а теперь она эти три должна? Если потеря всех денег сравняло ее с землей, чем должны сделать ее эти отрицательные три миллиона? Дерьмом? Хуже дерьма. И как можно это терпеть?
Она решила, что терпеть не будет, и совершила лебединый нырок глубиной в сорок этажей с высоты ее кондо, прямо по Карлу Сэндбургу - в безудержном экстазе.»
--------------
Ссылка на ЖЖ
///
отрывок из книги, переведен мною, достаточно вольно, после разговора о форсмажорах на бирже в комментах к предыдущим постам.
«Еще до того, как я официально вступила на фьючерсную торговую площадку, мне рассказали поучительную историю о молодой женщине-трейдере, которую я буду называть Энн МакКензи. На мой вопрос о ее настоящем имени, ветеран трейдинга, поделившийся со мной этой историей, поморщился: " Я бы не хотел его называть, да и не найдешь ты про нее ничего и никогда", подчеркнув, "никогда". Конечно же, я не удержалась со своим “почему”, на что он снова поморщился. Будучи "другом друга", и человеком, с которым мы только что познакомились, он вообще мог бы дальше ничего не рассказывать, но в ответ он поставил ультиматум: " я расскажу тебе эту историю, если ты пообещаешь больше ничего не спрашивать". Пришлось пообещать.
Дело было в конце 80х, и Энн жила буквально в двух шагах от моей квартиры, в сплетении кондоминимумов под названием Сэндбург Вилладж. Дом ее, как и многие в центре Чикаго, был башней с десятками этажей, консьержем, бассейном, и так многими желанным видом на озеро Мичиган. Чуточку юговосточнее горизонт украшала пронизанная черными балками глыба Хэнкока, констрастирушая на фоне светлого мрамора Уотер Тауер. Взгляд на юг упирался в Башню Сиерз- самую высокую в стране, и целый ряд замечательных небоскребов, наряду с самой большой и занятой фьючерсной площадкой в мире-Чикагской Товарной Биржей, где работала МакКензи.
Я могу представить ее, стоящую ветренной ночью последнем этаже Сэндбурга, названного так в честь Чикагского писателя Карла Сэндбурга, ставшего известным книгой "В безудержном экстазе". Я представляю, как в ушах ее продолжали звенеть крики и бурление прошедшего дня, и внутри все по прежнему сжималось от страха и эмоций пережитой сессии, где она, одна из немногих женщин на бирже, пыталась играть в супер опасную игру. МакКензи, как и мне, было чуть больше 30-ти. В гараже внизу стоял ее новенький Порш, оплаченный удачной сделкой. Из окон ее кондо простирался Мичиган. Она зарабатывала деньги, стоя плечом к плечу к мужчинам, терпя их ухмылки и подначивания. Она заработала их уважение ровно настолько, чтобы они, наконец, начали с ней здороваться, пусть даже кивком, небрежно брошенным по пути в самый центр "ямы". МакКензи еще не была допущена в этот центр, но уже вкусила запретный плод успеха, и вкус этот был пьянящим.
И вот, понедельник, 19 октября 1987 года. Бегущая лента котировок. Цены начинают падать. Первые пару минут это всего лишь легкое скольжение,как на льду, когда ты, чуть подскользнувшись, удержал равновесие и остался на ногах. МакКензи наблюдала, как испарились ее $5000 и подумала: "Денек будет тот еще". Через минуту, $5000 превратились в $20000, и плохой день мгновенно стал плохим месяцем. Но все это было только началом.
Цена падала камнем. Крики трейдеров с котировками стали сливаться в душераздирающий поток воплей. Воцарилась паника- комната, набитая сотнями мужчин и женщинами,которых можно пересчитать на пальцах, в полной истерике. Сначала уходит в небытие роскошь- тот новенький кабриолет BMW, который ты давно присматривал на дилерской, и тот лыжный домик буковкой А в Аспене. Через несколько минут- летящих как секунды- Dow сверкает новыми низинами : минус 100, минус 200, вниз, вниз, вниз... Начинается полный хаос, где, как на войне, каждый сам за себя, карабкаясь на спины соседей, толчками и пинками, пытается пробить свой ордер, изрыгая ругательства. Правил больше нет. Все взгляды прикованы, в полнейшем неверии, к электронному табло квотирования, где номера сменяются с ослепительной скоростью. Обычно в их тиканье есть определенный ритм; сейчас, в режиме свободного падения, электроника не поспевает за самой последней сделкой.
Теперь потерян уже не только отпуск в Париже, ты потерял вторую машину в твоем гараже- тик- и пенсионные сбережения- тик- и то, что отложено на образование ребенку- тик- и твоя последняя машина- тик- и твой дом. Все это утекает меж пальцев; еще пять минут назад ты пытался улучшить ситуацию и отыграться, сейчас ты просто хочешь выйти. Но не тут то было.
Рядом с тобой сороколетний мужчина, отец двоих детей, рвет на себе волосы. Опытный трейдер, он 10 лет назад купил себе биржевое кресло за $700000, и, как многие, давал его в залог под торги. В считанные секунды стоимость кресла, как и все, что было сверху, испарилось бесследно, теперь он банкрот, он должен бирже, и потерял право на ней торговать. Все это менее чем за минуту. Он сползает на ступени "ямы", роняет голову на колени, и бессильно всхлипывает. По другую сторону еще один трейдер, белея, в отчаянии тянет себя за галстук к потолку. Прямо перед тобой заносчивого и успешного новичка только что вырвало на его шикарные шестисот-долларовые Bruno Magli. Как и все остальные, он пытался сбросить все, что у него было на рынке, но когда все скидывают и никто не покупает, это дохлый номер - спред между бидом и аском не просто широкий, его нет. Люди теряют все свои деньги в одной сделке исключительно потому, что оказались в это время и в этом месте, как на пути летящего на полной скорости поезда.
И как-то становится уже сложно вспомнить дни, когда заработать деньги на рынке было раз плюнуть. Одна сделка- бум!- три тысячи- за полминуты. Пять тысяч! Десять, тридцать! Точно с такой же легкостью сейчас эти деньги потеряны, ушли, как песок сквозь пальцы. Вроде был полный кулак, а секунду спустя все развеяно ветром.
Ты не понимал одного: потерять все, что ты заработал, гораздо хуже, чем никогда ничего не иметь.
Новости пестрят заголовками- крушение, коллапс, массовое убийство. Каждая газета поместит на первой странице фото стандартного трейдера- 30-ти летнего светлокожего мужчины- поверженного в ярость, ужас, отчаяние, слезы. Сам день получит нарицательное имя Черного Понедельника, и запишется в книгах как день, когда в одном гигантском падении испарился 1 триллион долларов.
Энн мало волновало, что чувствуют другие трейдеры. Зацикленность на себе - часть профессии, как и жадность. Вот и теперь она думала только о себе и деньгах.
В трейдинге все крутится вокруг зарабатывания денег. Насколько ты хорош, как трейдер, не определяется решенной проблемой или завершенным проектом, нет премий, повышений по службе, взаимопомощи. То, насколько ты хорош, показывают только заработанные деньги. Деньги- мерило твоей значимости.
Этих самых денег у Энн не просто не было; она, как тысячи других трейдеров, получила маржин колл. Как будто ты перебрал на кредитной карте- появляются безликие, безымянные люди, у которых сейчас все козыри, и говорят, что то, что тебе казалось твоим, на самом деле уже принадлежит им. Для фьючесного трейдера эта безликая всесильная фигура- клиринговая компания. Лучший друг, когда тебе нужна поддержка в торгах, худший враг, когда ты ей должен. Вот и сейчас, на ее клиринговом счету появилась красная пометка: она должна деньги.
«Добрый день, Мисс МакКэнзи, у Вас маржин колл на $80000. Вам необходимо отправить эти деньги в течение 48 часов, или мы будем вынуждены ликвидировать Ваши позиции. Вы будет ответственны за образовавшийся в результате дефицит. Спасибо»
Следущий звонок был менее дружелюбен. «Мисс МакКензи, сейчас Ваш маржин колл составляет 1 миллион долларов. Вам немедленно необходимо переправить эти деньги, или нам придется перейти к активным действиям.» В тот октябрьский денек расслабляться клирингам было некогда. Некоторым из них приходилось посылать своих представителей непосредственно в «яму», что бы вытащить из нее проигравшегося в дым трейдера. Трейдеры эти, с ментальностью азартного игрока, цеплялись за последнюю соломинку: «Если я буду играть дальше, все образуется, я верну себе хоть что-то, хоть немного!» Но клиринговые компании знают лучше, и они не без неприязни принимали на себя обязанность реанимации этих еще теплых трупов, которые вот вот добили бы себя сами.
Для Мак Кензи, третий звонок оказался решающим. «Мы воспользовались нашим правом увеличить маржевые требования. Теперь Ваш маржин колл составляет 3 миллиона долларов» Три миллиона? В отличие от других трейдеров, у Энн таких денег отродясь не было, а теперь она эти три должна? Если потеря всех денег сравняло ее с землей, чем должны сделать ее эти отрицательные три миллиона? Дерьмом? Хуже дерьма. И как можно это терпеть?
Она решила, что терпеть не будет, и совершила лебединый нырок глубиной в сорок этажей с высоты ее кондо, прямо по Карлу Сэндбургу - в безудержном экстазе.»
--------------
Ссылка на ЖЖ
